Правда о том, как женщины-солдаты на войне "шли по рукам"
После войны отношение к женщинам было плохим. Мы даже боялись говорить, что мы фронтовики.
Нас обзывали "ППЖ", полевая походная жена. Когда я замуж вышла, муж был
меня на 12 лет старше, и я боялась ему признаться, что была на фронте.
Мы все ордена свои попрятали!
За то, что девушки в армии становились чьими-то ППЖ - их не особо осуждали,
тут было все понятно. Приходит молодая санитарка или телефонистка в
стрелковый батальон, а там несколько сотен здоровых мужиков, уже
забывших, как это, девушку обнять, все смотрят на нее с интересом,
многие с сочуствием, но некоторые и с похотью. Вот она и идет в ППЖ к
старшим офицерам, ищет покровителя в штабе, там и место почище, и от
приставаний других "потенциальных кавалеров" всегда защита будет. Но не
все "шли по рукам"... Таковы были реалии, но тогда и моральные устои
были другими. У нашего заместителя командира полка в ППЖ была
девушка-снайпер, на минуточку. Так он ей в снайперскую зачетную книжку
от "своей широкой души" столько застреленных "фрицев" записал. Мы над
ней подшучивали, у тебя "боевой счет" скоро на звание Героя потянет, а
она отвечала, что, мол, зря смеетесь, сколько бы там не записано, а
половина счета ее, честная, лично убитые из снаперской винтовки немцы.
radulovaТам даже романы возникали между русскими и немками.
Правда, это категорически запрещалось. Провинившегося военнослужащего
за 24 часа отправляли из Германии. У нас два таких случая было. Один из
них особенно запомнился. У нас лейтенант был переводчиком, и у него так
завязалось с одной немкой, что они даже пожениться хотели. Командование
не разрешило. Причём она даже была готова уехать с ним в Россию. Но, как
они ни уговаривали командование, им расписаться не позволили, а его из
Германии выслали
.На обратном пути нас снова обстреляли. Командир взвода лейтенант
Андреев, лежавший на льду рядом со мной, вдруг странно вскрикнул или
застонал... Подползла к нему и увидела, что он ранен в ногу. Только
достала нож, чтобы распороть ватные брюки, как сама почувствовала
сильный удар в бедро и острую боль. "Спасайте командира, - прошептала я
парням, бросившимся ко мне на помощь, - я подожду!"И осталась лежать на
влажном весеннем льду с наполненным кровью сапогом. А в руках была
граната. Единственная. И для фашистов, и для себя. Было очень больно, но
я крепилась. Крепилась до тех пор, пока меня не принесли в медсанбат. Санитар
большими ножницами ловко распорол мой новенький сапог. И тут я не
выдержала и заревела: ведь эти сапоги, редкого для армии тридцать
шестого размера, совсем недавно мне пошили на заказ... Слезы хлынули из моих глаз впервые за всю фронтовую жизнь.
...Когда
первого фрица я убила, вернулась, ко мне пришел журналист, хотел взять
интервью. Чего уж говорила - я не знаю, но я ни в этот день, ни на
следующий ни есть, ни пить не могла. Я знала, что он фашист, что они
напали на нашу страну, они убивали, жгли, вешали наших, но все-таки это
человек. Такое состояние что… Второго когда убила, тоже было ужасное
состояние. Почему? Потому, что я же в оптический прицел его видела:
молодой офицер. Он смотрел вроде на меня и я вдруг его убила. Но это же
человек! В общем, состояние ужасное. А потом уже чувства как-то притупились. Убивала - вроде так и положено.
...Вместо водки женщинам на фронте выдавали конфеты.
Табак нам выдавали, но ни пить, ни курить я за всю войну так и не
научилась. Я не слышала, чтобы кто-то спивался у нас в дивизии, не было
таких инцидентов.
...Принесли меня, положили на траву, помню дали
борща хорошего такого, жирного. А потом здоровенные девки стали нас на
носилках таскать в теплушки, уже на Москву. И когда нас погрузили, мы
поехали, слышу, в соседнем вагоне песни запели. Я у старого солдата
спрашиваю: "Что это такое?" - "Ну те девки, которые нас грузили" - "А
почему они в Москву едут?" - " Рожать" - "Как рожать?!" - "Ну когда в
октябре всех поголовно забрали, матери им сказали: "Побыстрей забеременей и возвращайся домой" Вот так и получилось. Это закон жизни, я их не осуждаю.Дискуссия в журнале
radulova
...Помню у Кати Федотовой, командира звена, отличного летчика на взлете
отказал мотор. Они развернулись и с бомбами садились на брюхо. На
стоянке, все замерли - ждут взрыва. Облако пыли и тишина. Потом Катя
рассказывала, что ее стрелок-радист озорная Тоська Хохлова вылезла на фюзеляж, достала пудреницу: "Катя, как же ты напылила!" Потом эта история ходила, как анекдот. ...В
госпитале не было женских палат вообще, а была только гауптвахта. Из
гауптвахты освободили людей, а меня туда поселили. Гауптвахта была в
землянке, на полу вода. Доски были наложены просто так, в грязь. Как раз был день 8 марта. Вспомнил начальник госпиталя, что есть раненая девушка в госпитале.
Меня вынесли с гауптвахты и показали генералу, который в госпитале был с
инспекцией. Начал меня расспрашивать: «О, девушка! На фронте с сорок
первого года! Две медали «За Отвагу»! И Вы все на фронте?» Я отвечаю:
«да, стойкий оловянный солдатик» - «а в какой палате Вы находитесь?» -
«а на гауптвахте». Он дал всем нагоняй, мне выделили уголок в палате. Я
забыла фамилию этого генерала. Спрашивает: «как ты столько лет
продержалась-то?» Я отвечаю: «не знаю я. Вера Барбашова убита, Аня Шмидт
убита, Маша Лугина убита, а я среди них была, и жива осталась».
Если
у вас или ваших френдов есть интересные посты о войне - особенно о
женщинах на войне - оставляйте ссылки в комментариях или присылайте на
адрес editorial@sup.com. Давайте вместе вспомним тех, кто сражался за
Родину.
Главная 
